Оружейная лавка

Короткие и средние мечи

В Закавказье и Западном Иране находки мечей, коротких и средних, достаточно обильны, причем наряду с бронзовыми встречаются и железные. Мечи спорадически применяли здесь еще со II тысячелетия до н. э. Похоже, что применение мечей в этих регионах было инспирировано, как и в сиро-палестинском регионе, эгейским влиянием. Узкие колющие мечи — «рапиры» появились здесь, надо полагать, также с XIII в. до н. э. в связи с передвижением «народов моря» и пришлись как нельзя более кстати в качестве идеального оружия против панцирей с мягкой основой, обшитых круглыми бляшками.

Это же длинное оружие, видимо, и вызвало в Закавказье и Западном Иране удлинение кинжальных клинков местных форм и превращение их в короткие, реже длинные мечи колюще-рубящего действия (табл. XIII, 18—22, 36—38, 40—49).

Судя по закругленному концу и широкой треугольной форме клинка, здесь даже появились короткие и оптимальных размеров мечи чисто рубящего действия (табл. XIV, 23—26, 54). Последние удобны не только для всадников, как полагают иногда (причем преимущественно в поединке между двумя всадниками; для того, чтобы ими сильно поразить пешего при посадке без стремян,  они коротковаты),  но и для поединка между пешими воинами.

Поэтому их использование в первые века I тысячелетия до н. э. в Закавказье и Западном Иране не вызывает удивления, тем более что старая традиция панцирей из круглых бляшек еще была жива' Носили мечи, судя по каменной скульптуре из Мркавана в Армении (табл. XIV, 47), так же, как на всем Ближнем Востоке в то время носили мечи и длинные кинжалы,— на левом боку на широкой перевязи, перекинутой через правое плечо, манера, унаследованная еще от «народов моря» и восходящая к эгейской традиции.

Урартские же и иберийские длинные железные мечи VIII—VII вв. до н. э. с «рамочными» рукоятками (табл. XIV, 48, 49, 56—58) непосредственно восходят, видимо, к позднехеттско-сирийским.

Преобразование кинжала в меч происходило и на просторах евразийских степей в первые века I тысячелетия до н. э.— в «позднекарасукско-киммерийс-кую» эпоху. Повсеместно можно наблюдать, как от Северного Причерноморья до Центральной Азии все основные формы кинжалов представлены своими удлиненными вариантами — мечами, литыми из бронзы, более широкими и короткими на востоке (табл. XV, 1 —4), а на западе с кованным из железа, узким, с параллельными лезвиями клинком, с бронзовой литой рукоятью, в исключительных случаях превышавшим 1 м, и бронзовой рукоятью (табл' XV, 5). Длинные узкие мечи изображены и на каменных северопричерноморских изваяниях предскифской поры (табл. XV, 6—8).

В отличие от кинжала, который на этих изваяниях показан подвешенным за верхнюю часть ножен к поясу спереди, мечи, помещавшиеся в диагональном положении слева, изображены явно заткнутыми за пояс. Подобный способ ношения мечей, тем более длинных, может показаться необычным и неудобным, но он вполне подтверждается позднесредневековыми и этнографическими данными: например, так носили мечи в Тибете еще в начале XX в., длинные ятаганы в Османской империи в XVIII—XIX вв., причем как конники, так и пешие воины [Чжоу Вэй, 1957, табл. 90, 19, 23; 92, 1; Laffont, 1966, ил. 321; Ribaric, 1975, рис. 89, 100].